Что означает слово смерд в древней руси. Кто такие смерды

В современном мире большинству людей прекрасно известно старое слово «смерд». У большинства, подобная фраза ассоциируется с ругательством, однако, что именно означало слово «смерд» в древности знают далеко не все. Между тем, по поводу его происхождения, а так же вопросы касательно классов, которые получали именно такое название, споры не утихают до сих пор. Именно поэтому сегодня мы постараемся разобраться в происхождении слова «смерд», рассмотреть разные, авторитетные точки зрения, а так же затронем историческую составляющую.

Итак, согласно известному периодическому изданию «Русская правда» , смерды в Древней Руси - это классы крестьян IX - XIV веков, которые являлись землевладельцами и изначально были свободными, в отличие от холопов. Впоследствии, по мере развития в России помещичьей системы, они стали зависеть от господ и постепенно закрепостились. Однако известный историк Греков дает несколько иную трактовку понятию «смерд». По его мнению, смерды в Древней Руси являлись членами сельской общины, но они на протяжении всего времени зависели непосредственно от князя Киевской Руси . Однако обоснованность, впрочем, как и необоснованность подобной точки зрения доказать (опровергнуть) крайне трудно. Единственным авторитетным мнением в противовес высказыванию Грекова, является текст «Русской правды», который не дает никаких оснований полагать, что смерды зависели исключительно от князя Киевской Руси . Дело в том, что в издании, члены общины, которые принадлежали к семейству, назывались «людьми». В то же время, «Русская правда» утверждала, что выморочное имущество смерда отходило к князю. А в случае, если бы эта категория крестьян принадлежала бы к общине, то выморочное имущество делилось бы именно между членами этой общины. Стоит также упомянуть и о том, что за убийство смерда штраф составлял всего 5 гривен, в то время как за убийство любого свободного человека (людина) виновному пришлось бы уплатить 40 гривен.

В Новгородской же республике смерды испокон веков находились в подчинении у государства. К понятию смерды там относили всю категорию низших слоев населения, которые находились в подчинении у князя. Они работали на собственных земельных участках, уплачивали большой налог в казну. Но в любой момент князь мог переселить смердов, подарить их церкви. Кроме того смерды в Новгородской республике отбывали натуральные повинности и обязаны были поставлять лошадей, кормить солдат в военное время. В отличие от обычных крестьян-общинников (они жили в весях), смерды проживали в селах.

Любопытным является и термин, который появился в промежуток с XI по XIV века. «Осмердить» - значило захватить селения и население вражеского княжества во время княжеских междоусобных воин. После XV века категория смердов перешла к крестьянству, однако сам термин продолжал использоваться и означал неофициальное обращение царя к низшим слоям населения. Впоследствии, термин «смерд» стало использоваться помещиками для оскорбления провинившейся прислуги или крестьян. В завершении, несколько слов хотелось бы сказать об этимологии слова. Дело в том, что в некоторых частях европейской части России дома топились по-черному (т.е. без использования труб), поэтому весь дым и гарь выводились через волоковые окошки изб. Поэтому представить себе, насколько ужасно пахло от всех смердов несложно, учитывая, что этот отвратительный запах гари смешивался с потом.

Слово смерд («смерд», «смурд», «сморд», «смордон») имеет индоевропейское происхождение в значении «человек», «зависимый человек», «обычный человек».

По мнению одних историков смерды являлись свободными крестьянами и составляли низшую группу свободного населения. Они имели собственную землю и вели на ней хозяйство, должны были платить налоги князю и отбывать натуральные повинности.

Другие историки видят в смердах зависимое от князя население, а в дани – ренту в пользу князя. Князь мог подарить смердов церкви, переселить их.

В связи с этими расхождениями между историками долгое время обсуждался вопрос о «смердиевом холопе», упомянутом в «Русской Правде». В первом случае историки признавали возможность смердов владеть холопами, во втором – отрицали такую возможность и настаивали на приблизительно равном юридическом положении смердов и холопов.

В период феодальной раздробленности происходило мельчание княжеств, что усиливало личную зависимость смердов от князей. Термин «осмердить» означал захват населения соседнего княжества во время княжеских усобиц. В Новгородской республике смерды-общинники находились в коллективной зависимости от государства (фактически – от жителей Новгорода)

Впоследствии смерд – это презрительное обозначение крепостного крестьянина (в устах помещика, представителя власти), простолюдина, незнатного человека. А слово «смердить» означало также «издавать вонь».

12. А за ремественика и за ремественицю, то 12 гривень.

Ремесленники работают в усадьбе феодала как зависимые люди: жизнь их оценивается выше, чем цена рядовича или "смердьего холопа" (см. ст. 13), не обладающих искусством того или иного ремесла, но ниже, чем жизнь свободного общинника ("людина").

13. А за смердии холопь 5 гривень, а за робу 6 гривень.

Смердий холоп - выполняющий в отличие от ремесленников или лиц, служивших феодалу тиунами или кормильцами (см. ст. 14), простую работу, подобно общинникам-смердам.

Роба - женщина-служанка, находившаяся в том же положении, что и мужчина-холоп. Перевод. 13. А за смердьего холопа платить 5 гривен, а за робу 6 гривен. Роба стоит больше, поскольку дает феодалу "приплод". Такой же "урок" за холопа 5 1ривен, а за робу б 1ривен назначала ст. 106.

Аже закупь бежит

52. Аже закупь бежить от господы, то обель; вдеть ли искать кунь, а явлено ходить, или ко князю или к судиям бежить обвды деля своего господина, то про то не робять его, но дати ему правду. (...)

Закуп – смерд, находящийся в феодальной зависимости от господина за ссуду. Обель – полный холоп. Робят – превращают в холопа. Дата правду – дать суд.

Перевод. 52. Если закуп убежит от господина (не расплатившись с ним за ссуду), то становится полным холопом; если же он пойдет искать денег с разрешения господина или побежит к князю и его судьям с жалобой на обиду со стороны своего господина, то за это его нельзя делать холопом, но следует дать ему суд.

По церковному закону "Правосудие митрополичье", "закупный наймит", не пожелавший оставаться у господина и обратившийся в суд, мог получить свободу, возвратив феодалу "вьдвое задаток", что было равносильно на практике полной невозможности порвать с господином, так как тот определял и размеры своего "задатка" закупу (см.: Древнерусские княжеские уставы XI–XV вв. М. 1976. С. 210).

71. Аже смердь мучить смерда без княжа слова, то 3 гривны продажи, а за муку гривна кунь.

Мука – пытка, истязание, избиение.

Перевод. 71. Если смерд подвергнет муке смерда без княжеского суда, то заплатит 3 гривны продажи (князю) и потерпевшему за муку гривну денег.

72. Аже огнищанина мучить, то 12 гривень продаже, а за муку гривна. (...)

Перевод. 72. За истязание же огнищанина платить 12 гривен продажи и гривну (потерпевшему) за муку. Равная плата "за муку" смерду и огнищанину (княжескому слуге) назначена потому, что имеется в виду слуга-холоп, за убийство которого взималось 12 гривен (ст. II), в то время как за убийство тиуна огнищного или конюшего взимали двойную виру – 80 гривен (ст. 10).

Аже умреть смердъ

85. Аже смердъ умреть, то заднивдо князю; аже будуть дщери у него дома, то даяти часть на не; аже будуть за мужем, то не даяти части им.

Задница - наследство, имущество, оставшееся после смерти человека.

Перевод. 85. Если смерд умрет (не оставив сыновей), то задница вдет князю; если после него останутся незамужние дочери, то выделить (часть имущества) им; если же дочери замужние, то им не давать части наследства.

Закупы – смерды, взявшие у другого землевладельца ссуду ("купу") скотом, зерном, орудиями труда и т. п. и должные отрабатывать на заимодавца до тех пор, пока не отдадут долг. Уйти до этого от хозяина они не имели права. Хозяин нес за закупа ответственность в случае совершения им кражи и т. п.

Рядовичи – смерды, заключившие с землевладельцем договор ("ряд") об условиях своей работы на него или пользования его землей и орудиями труда.

В науке существует ряд мнений о смердах, их считают свободными крестьянами, феодально-зависимыми, лицами рабского состояния, крепостными и даже категорией, сходной с мелким рыцарством. Но основная полемика ведется по линии: свободные зависимые (рабы). Важное место в обосновании мнений имеют две статьи Русской Правды.

Статья 26 Краткой Правды, устанавливающая штраф за убийство рабов, в одном прочтении гласит: «А в смерде и в холопе 5 гривен» (Академический список).

В Археографическом списке читаем: «А в смердьи в холопе 5 гривен». В первом прочтении получается, что в случае убийства смерда и холопа выплачивается одинаковый штраф. Из второго списка следует, что смерд имеет холопа, которого убивают. Разрешить ситуацию невозможно.

Статья 90 Пространной Правды гласит: «Если смерд умрет, то наследство князю; если будут дочери у него, то дать им приданое…». Некоторые исследователи трактуют ее атом смысле, что после смерти смерда его имущество переходило целиком к князю и он человек «мертвой руки», то есть не способный передавать наследство. Но дальнейшие статьи разъясняют ситуацию – речь идет лишь о тех смердах, которые умерли, не имея сыновей, а отстранение женщин от наследства свойственно на определенном этапе всем народам Европы.

Однако трудности определения статуса смерда на этом не кончаются. Смерд по другим источникам выступает как крестьянин, владеющий домом, имуществом, лошадью. За кражу его коня закон устанавливает штраф 2 гривны. За «муку» смерда устанавливается штраф в 3 гривны. Русская Правда нигде конкретно не указывает на ограничение правоспособности смердов, есть указания на то, что они выплачивают штрафы (продажу), характерные для свободных граждан.

Русская Правда всегда указывает при необходимости на принадлежность к конкретной социальной группе (дружинник, холоп и т. д.). В массе статей о свободных людях, именно свободные и подразумеваются, о смердах речь заходит лишь там, где их статус необходимо специально выделите.

Теперь мы подходим к смердам, которые составляли становой хребет низших классов в сельских районах. Как я уже упоминал, термин смерд должен сравниваться с иранским таги ("человек"). Весьма вероятно, что он появился в сарматский период русской истории.

Смерды лично были свободны, но их правовой статус ограничивался, поскольку они подчинялись специальной юрисдикции князя.

То что власть князя над смердами была более специфична, нежели над свободными, ясно из "Русской Правды", равно как и из летописей. В Правде Ярославичей смерд упоминается среди людей, зависимых от князя в той или иной степени. Согласно расширенной версии "Русской Правды", смерд не мог подвергнуться аресту или ограничениям каким-либо образом в своих действиях без санкции князя. После смерти смерда его имущество наследовалось его сыновьями, но если не оставалось сыновей, то собственность переходила к князю, который, однако, должен был оставить долю для незамужних дочерей, если таковые оставались. Это, похоже, на право "мертвой руки" в Западной Европе.

Представляется важным, что в городах-государствах Северной Руси – Новгороде и Пскове – высшая власть над смердами принадлежала не князю, а городу. Так, например, в 1136 г. новгородский князь Всеволод подвергся критике веча за угнетение смердов. В новгородском договоре с королем Польши Казимиром IV прямо утверждается, что смерды находятся в юрисдикции города, а не князя. Этот договор – документ более позднего периода (подписан около 1470 г.), но его условия базировались на древней традиции.

Принимая во внимание статус смердов в Новгороде, мы можем предположить, что на юге, где они были подчинены князю, последний скорее реализовал свою власть в качестве главы государства, нежели землевладельца. В таком случае смерды могут быть названы государственными крестьянами, принимая должные оговорки. Имея в виду, что термин смерд, вероятнее всего, появился в сарматский период, мы можем отнести к этому периоду появление смердов как социальной группы. Предположительно первые смерды были славянскими "людьми" плативших дань аланам. Позднее, с эмансипацией антов от иранской опеки, власть над ними могла перейти к антским вождям. В восьмом веке смерды должны были подчиняться власти хазарского и мадьярского воеводы; с эмиграцией мадьяр и поражением хазар от Олега и его наследников русские князья в конце концов установили контроль над ними. Этот очерк истории смердов, конечно же, является гипотетическим, но, на мой взгляд, согласуется с фактами; в любом случае, он не противоречит каким-либо известным данным.

Принадлежала ли обрабатываемая ими земля им самим или же государству, является спорным вопросом. Оказывается, что в Новгороде, по крайней мере, смерды занимали государственные земли. На юге существовало, должно быть, нечто наподобие совладения князя и смерда на земле последнего. На встрече 1103 г. Владимир Мономах упоминает "хозяйство смерда" (село его). Как мы уже видели, сын смерда наследовал его владение, т. е. его хозяйство. Однако, принимая во внимание, что смерд владел обрабатываемой им землей, следует отметить, что это было не полное владение, поскольку он не был свободен, завещать землю даже своим дочерям; когда после его смерти не оставалось сыновей, как мы видели, земля переходила князю. Поскольку смерд не мог завещать свою землю, то он, возможно, также не мог ее продать.

Земля находилась в его постоянном пользовании, и это же право распространялось на его потомков мужского пола, но это не была его собственность.

Смерды должны были платить государственные налоги, в особенности так называемую "дань". В Новгороде каждая их группа регистрировалась на ближайшем погосте (центре сбора налогов); очевидно, они были организованы в общины, с тем чтобы упростить сбор налогов. Другой обязанностью смердов была поставка лошадей для городского ополчения в случае большой войны.

На княжеской встрече 1103 г., упомянутой выше, обсуждалась кампания против половцев, и вассалы князя Святополка II отмечали, что не стоит начинать военные действия весной, поскольку забирая своих коней, они разорят смердов и их поля, на что Владимир Мономах ответил: "Я удивлен, друзья, что вы озабочены конями, на которых пашет смерд. Почему вы не думаете о том, что как только смерд начинает пахать, прийдет половец, убьет его своей стрелой, заберёт его коня, приедет в его село и увезет его жену, его детей и его собственность? Озабочены ли вы относительно коня смерда или же относительно его самого?"

Низкий уровень социального положения смерда наилучшим образом демонстрирует такой факт: в случае его убийства лишь пять гривен, т. е. одна восьмая штрафа – должны были быть выплачены князю убийцей. Князь должен был получить столько же (пять гривен) в случае убийства раба. Однако в последнем случае плата представляла не штраф, а компенсацию князю как владельцу. В случае со смердом компенсация его семье должна была быть выплачена убийцей в дополнение к штрафу, но ее уровень не оговорен в "Русской Правде".

С течением времени термин смерд, как я упоминал, приобрел уничижительное значение человека, принадлежащего к низшему классу. Как таковой он использовался высокими аристократами для обозначения простолюдинов в целом. Так, когда черниговский князь Олег был приглашен Святополком II и Владимиром Мономахом для присутствия на встрече, где должны были быть представители духовенства, бояре и киевские граждане, он высокомерно ответил, что "ему не подобает подчиняться решениям епископа, настоятеля или смерда" (1096 г.).

В начале тринадцатого века термин смерд был в употреблении для обозначения сельского населения в целом. Описывая одну из битв в Галиции в 1221 г., летописец отмечает: "Боярин должен брать в качестве пленника боярина, смерд – смерда, горожанин – горожанина".

Хотя, как такового рабства на Руси не было, зато было четкое различие сословий. К такому сословию и принадлежали люди, именуемые словом "смерд". Само слово, принадлежит индоевропейской ветви языков и переводится как "простой человек".

В самом начале своего появления, смердами считали обычных свободных сельских жителей. Но с приходом крепостничества, они стали собственностью князей. Номинально, смерды считались низшим сословием, но все-таки обладающими некоторыми правами. Смерды имели собственную землю, но это не освобождало их от работы на землях хозяина. Стоимость жизни смерда и холопа оценивалась в 5 рублей. Столько в казну нужно было заплатить если убили представителя низшего сословия.

С приходом христианства, слово смерд постепенно заменяется на "крестьянин". Со временем, смердами стали называть обычных простолюдинов, и оно приобрело негативных смысл.

Смерды обязаны были служить в армии. Но имели право откупиться. А поскольку многие из них были довольно богатыми, то откупиться от армии лошадью или парой свиней, не составляло труда. Смерды вели общинный образ жизни и если один из них погибал, то имущество делили между всей общиной. Если у смерда была семья, то имущество можно было передать своим сыновьям.

Холопы фактически не имели никаких прав. Это были по сути настоящие рабы.

Если смерды проживали только в сёлах, то холопы были и в городах.

Интересно, но их рабское положение отменил царь Пётр1 в 1723 году.

Существовала еще одна бесправная прослойка общества, это челядины. Во время захвата новых земель, знатные люди привозили или покупали жителей этих территорий. Такие люди даже не имели статуса человека. Скорее к ним относились как к вещам.

Холопам запрещалось иметь имущество. Владельцы могли спокойно убивать и продавать холопов. Но сели кто-то из знатных граждан убивали чужого холопа, то когда полагался штраф. Становились холопами по разным причинам. Можно было родится от холопа, попасть в холопы можно было за долги или некоторые преступления. Женщина, выходившая замуж за холопа, сразу становилась холопкой. В отличие от смердов, холопом разрешалось обучаться разным не сложным профессиям. Чем образование был холоп, тем выше была его цена. Князь был волен освободить холопа и тот мог стать смердом.

Помните знаменитые цитаты из всеми любимого «Ивана Васильевича», который меняет профессию: «Ты почто боярыню обидел, смерд?», «Ах ты, бродяга, смертный прыщ, смерд!»? Мы дружно хохочем над недоумением Якина (Михаила Пуговкина), любуемся Грозным (Юрием Яковлевым), а вот когда берёмся перечитывать бессмертную комедию Булгакова, обращаем внимание и на замечательный язык, коим произведение написано.

Смерд смерду рознь

Современный читатель, быстренько забывающий уроки по такому школьному предмету, как история, наверняка сходу и не скажет, что такое смерд, точнее, кто это. А вот любознательному, конечно, будет интересно выяснить, что таким образом именовались жители древнерусского государства, за исключением знати (бояр) и духовного сословия. Т.е. под этим понятием подразумевался торговый люд, купцы и ремесленники, бродячие скоморохи и горожане, а также крестьяне. Так что такое простолюдин, человек разночинного происхождения. Однако с течением времени слово приобретает иную семантику.

Крестьянский вопрос

Теперь некоторые уточнения. Крестьяне на Руси были некогда свободными землепашцами. Затем, по мере закрепощения, они стали делиться на три категории: «люди», «холопы», «смерды». «Людьми» назывались не имеющие хозяев-бояр граждане низкого происхождения. Как гласит «Русская правда» (тестовый юридический документ XI-XVI веков), если кто-то убьёт свободного человека и будет пойман, он должен заплатить штраф в 40 гривен. А что такое смерд, если его жизнь стоила не более жизни раба (холопа) - 5 гривен? Тоже, получается, раб. Чей? Князя, т.е. боярина.

К категории смердов постепенно стали относить и тех свободных крестьян-земледельцев, которые закрепощались по мере социального расслоения и роста помещичьих угодий. Это значение слова характерно именно для времён Киевской Руси.

Смерд «по-новгородски»

Новгородская республика была особой территорией. И правила там действовали свои. Что такое смерд по местным законам? Это земледелец, зависимый от государства, а не от частного хозяина. Затем к данной категории стали относить вообще всех крестьян. На Руси именно землепашцы являлись самой многочисленной категорией граждан. Государство давало им земельные наделы, за что смерды платили в казну налоги, а князьям - повинность «натурой»: продуктами питания, полотном, живностью домашней и т. д. Жить такие крестьяне обязаны были в селах (от слова «сел», т.е. «оседлый»). Примерно к XV веку термин «смерды» заменяется на «крестьяне». А так как армия набиралась из простого народа, во времена и несколько позже таким словом звались служивые люди.

В документах (приказах, посланиях, грамотах, челобитных) того времени это официально принятая форма при обращении царя к солдатам. Через несколько столетий понятие «смерд» превратилось в презрительное, почти бранное обозначение крепостных и разночинцев. Кстати, во времена княжеских усобиц было специфическое, затем вышедшее из употребления слово «осмердить»: захватить в плен подданых князя-недруга.

И ещё об этимологии и словоупотреблении

Если говорить о то оно относится к индоевропейской языковой группе. Лексическую трансформацию мы рассмотрели. Остаётся сказать ещё о добавочном смысловом значении, полученном в процессе употребления. От слова «смерд» образовался глагол «смердить», т.е. «дурно пахнуть». Дело в том, что в избах, где жили беднейшие крестьяне и рабы-холопы, оконца затягивались совсем не пропускавшим воздух. Топились печи «по-чёрному», дым едва выходил из помещений, всё прокуривая насквозь. А поздней осенью, зимой и ранней весной вместе с людьми в избах держалась и домашняя птица со скотиною. Понятно, что «аромат» смерда можно было учуять за версту. Поэтому с течением времени слово «смерд» вместо «крепостной» стало обозначать грязного, неопрятного, воняющего человека. Современный синоним - «бомж».

Одним из наиболее запутанных вопросов истории домонгольской Руси является содержание термина "смерд", статуса этой категории населения. Не вдаваясь в историографию вопроса (ее можно найти в работах много занимавшихся им И.Я. Фроянова), вкратце можно сказать, что в настоящий момент есть две трактовки понятия "смерд". Первая - это аналог позднейшего "крестьянин", земледелец, иногда зависимый от землевладельца, но при этом лично свободный. Вторая трактовка рассматривает смердов, как посаженных на землю рабов-пленных из неславянских плмен, и данников - также неславян (в "Повести временных лет" подчиненные русским князьям, Рюриковичам, народы очень ясно делятся на две категории - "СловЂнескъ языкъ въ Русі" и "инии языцЂ, иже дань дають Руси" - в то время, как "словенеск язык" инкорпорировался в понятие "Русь",остальное население Восточной Европы оставалось вовне, воспринимаясь, как данники, и только). К сторонникам последней точки зрения принадлежит и И.Я. Фроянов.

Само существования двух точек зрения на этот вопрос говорит, что данные сохранившихся летописец и иных документов не дают однозначного ответа на вопрос о статусе смердов. Особенно неясны летописные данные, где применение данного термина может носить не юридический, но риторический характер.

В лЂто 6604. Святополкъ и Володимеръ посласта к Олгови, глаголюща сице: «поиди Кыеву, ать рядъ учинимъ о Руской земьлЂ предъ епископы, игумены и предъ мужи отець нашихъ, и передъ горожаны, дабы оборонили землю Русьскую отъ поганых». Олегъ же усприемъ смыслъ буй и словеса величава, рече сице: «нЂсть лЂпо судити [мене] епископомъ и черньцемъ, или смердомъ»

По контексту, здесь смердами названы и "мужи", то есть бояре и дружина князей, и "горожане". Ясно, что это - риторический оборот, но возможность введения таковых в летопись делает ее данные в данном вопросе менее весомыми,.чем хотелось бы.

К сожалению, очень мало для решения вопроса о смердах пока привлекалась такая группа источников, как берестяные грамоты. За полстолетия их изучения число найденных грамот перевалило за тысячу, и многие из них - деловые записки или юридические документы, то есть именно в них мы можем рассчитывать на максимальную корректность применения термина.
Первое упоминание смерда тут - грамота № 247, первая половина XI века. Некий смерд обвинялся во взломе на сумму сорок резан, автор грамоты сообщает, что замок и двери целы, хозяин (видимо, помещения, во взломе которого обвинялся смерд) дело возбуждать не желает, поэтому с клеветника следует взыскать штраф, а смерд должен что-то уплатить "владыке", новгородскому епископу (очевидно, плату за судопроизводство). В конце грамоты говорится о не то возможном, не то состоявшемся избиении клеветника смердами.
О статусе смерда тут можно сказать только то, что на раба он явно не похож. Раб - челядин, холоп - ни в договорах языческой Руси с Византией, ни в "Русской правде" - не выступает как сторона процесса, за него отвечает его хозяин. Смерд же выглядит по данным этой грамоты юридически самостоятельным.
Менее удачно кончилось для представителя интересующей нас социальной группы история, описанная в грамоте 607 , датируемой концом XI столетия. Тут говорится об убийстве некоими Сычевичами новгородского смерда по имени Жизнобуд, они же захватили наследство Жизнобуда.
Отметим, что, по всей видимости, Жизнобуд был не очень беден. Так же достойно внимания очевидно славянское имя персонажа грамоты. Наконец, он как-то особенно был связан с Новгородом - "новгородский смерд".
Про крайне запутанное дело о краже (или кражах) сообщает грамота № 907 от некоего Тука Гюряте (очевидно, тогдашнему посаднику Гюряте Роговичу). В частности, один из фигурантов обвиняется в получении у "Иванкова смерда" трех гривен за молчание. Тут мы можем говорить о зависимости, хотя и совершенно неясно, какого характера, данного смерда от неизвестного Иванко. Передавал ли он свои деньги или деньги Иванко, так же непонятно. В Иванко видят посадника Иванко Павловича, занявшего место после Гюряты.
Грамота 724 отражает столкновение интересов при собирании дани с населения Заволочья в конце XII века, и упоминание в ней вроде бы укладывается в версию Фроянова. Однако тут ж упомянуты и "люди", и "сельчане", но смерды приходят "от Андрея" (Боголюбского?) и неясно, идет ли речь о местном населении или о каких-то людях, пришедших в Заволочье из суздальских земель.

Грамота 935 , рубежа XII-XIII веков представляет собою список должников или участников некоей складчины. Среди перечисленных имен есть некий "смерд", доля которго такова же, как и у Федора, Гаврилы и некоего Гречина, в котором комментаторы видят известного новгородского иконописца тех времен Олисея Гречина. Это, вкупе с тем, что имя смерда не указано, наводит на мысль, что речь идет не о смерде, а о Смерде - прозвище или мирском имени, которое получил обладатель более высокого статуса (в "Словаре древнерусских личных имен" Н.М. Тупикова мы находим лично свободных крестьян с именами Холуй и Холоп, а так же дворян (!!) по имени Крестьянин, встречается там и собственно имя Смерд, также дворянское).

Наиболее интересна датируемая примерно тем же временем, что и предыдущая, грамота № 410. Среди ряда должников в ней упомянуты трое смердов. Имя одного из них не читается из-за дефекта бересты, остальных зовут Доман и Братьша. Их имена в целом ряду других, связанные с ними суммы, по-видимому, никак не коррелируют с их статусом. С другой стороны, уже само упоминание, что именно они в этом ряду смерды, делает весьма уязвимой широко распространенное отождествление смерда с крестьянином или сельским жителем вообще. Наконец, обращает внимание, что оба из сохранившихся имен смердов опять-таки славянские, как и у уже упоминавшегося Жизнобуда.

Это последнее упоминание смердов в берестяных грамотах.

Что же выясняется из сведений о смердах в берестяных грамотах Новгорода?

С одной стороны, исходя из этих данных, смердов нельзя назвать просто другим названием крестьянства - иначе их не выделили бы в 410 грамоте

С другой сторны, однозначно примкнуть к версии Фроянова грамоты тоже не позволяют. Во-первых, как мы уже видели в случае с неправедно обвиненным смердом, смерды могли выступать как сторона в суде. Их юридческую дееспособность мы видим и в том, что им (а не их хозяевам) дают деньги в долг и ждут возврата (410) - холопы или челядины никогда не выступают нив качестве стороны в тяжбе, ни в качестве должника.

Еще более сомнительной такую версию делают имена смердов. Во всех трех случаях, как мы видели, это были славянские имена - Жизнобуд, Доман, Братьша. Конечно, само по себе это может ничего не значить, соседние со славянами менее развитые племена зачастую перенимали славянскую антропонимику (одним из наиболее ранних примеров подобного заимствования является старейшина ливов Дабрел из хроники Генриха Латвийского, в имени которого трудно не узнать русское Добрил), но странно, что иных имен у смердов просто нет! Ведь и у того же Генриха Латвийского, наряду с Дабрелом, упоминается немало ливов с собственными племенными именами. Сохранилось немало грамот, прямо или косвенно упоминающих о неславянских соседях и данниках новгородцев. С XII века по XIV в грамотах в изобилии встречаются имена типа Нустуй, Оявелге, Тадуи, Вигарь, Иголайд, Муномел, Икагал и прочие, прочие, прочие. Так вот никогда, ни один из носителей финского имени не назван смердом. Равно не названы смердами и носители балтских антропонимов типа Домант, Омант, Римша, Кулба. Встречающиеся в грамотах XII века загадочные "дикатые люди" и "вежники", в которых А.А. Зализняк предполагает карел или лопарей, также не отнесены к смердам. Представляется очень маловероятным, с учетом этого, чтобы термин "смерд" относился к рабам или данникам неславянского происхождения.

Каков общий вывод?

Данные берестяных грамот о смердах не укладываются ни в первую, ни во вторую версию объяснения этого социального термина. Смерды не могут рассматриваться, как обобщающее название крестьянства, иначе Братьша, Доман и их оставшийся для нас безымянным сотоварищ не были бы отмечены среди прочих персонажей долговой записи именно как смерды. С другой стороны, то, что смерды могли выступать, в качестве тяжущейся стороны или должника, делает затруднительным отнесение их к категории лично зависимых. Не находит потверждение и версия о связи смердов с каким-либо иноэтничным элементом.
К сожалению, на вопрос об основании, по которому людей относили к социальной группе "смерды", изучение берестяных грамот ответа не дало.

Использована работа А.А. Зализняка Древненовгородский диалект, М.: Языки славянской культуры 2004